Тихонов Володя (Тихон)

Тихонов Володя был первым объединителем и собирателем группы. Именно он всё придумал. Он был центром, вокруг которого всегда вращалось всё и часто вся – по-другому он не мог и не хотел. Именно поэтому Тихон сумел собрать столь разнородных и талантливых людей.

Тихоном его называли все, кого он знал – может быть, только на работе он был просто Владимир Иванович. Тихон всегда звучало выше.

 

Любовь к Тихону была всеобщей и искренней. Думаю, что в личной жизни ему не довелось испытать размеренного семейного счастья из-за его любви к людям и путешествиям. Так бывает часто с людьми такого склада, наверное, так и должно быть, это обычно. Но – жаль.

 

Тихон родился 18 февраля в Москве. В Сарацинах мы ничего не знали о его родителях и родственниках, он уходил от вопросов. Знаем, что у него есть брат Александр. Точно мы знали одно – знаменитый Виктор Васильевич Тихонов, хоккейный тренер сборной СССР того времени, никакого отношения к Тихону не имел. Но был удивительно похож - у них был одинаковый, строгий и пронзительный взгляд.

Тихон не учился музыке, но имел абсолютный слух и умел воспроизводить любую мелодию не целясь. Это было ему, безусловно, дано, так же, как и актерское мастерство. То, что он умел делать голосом, жестом, мимикой, сложно пересказать. Сложно показать. Это надо было видеть, и ему с этим надо было уметь жить. Он умел.

 

Высокое актерское мастерство вообще характерно для Сарацин, и Тихон был, конечно, одним из первых.

Тихон окончил МЭИ, затем Академию Внешней торговли и работал в организации, которая приобретала для СССР различную электротехнику из-за рубежа. Как-то он обмолвился, что он занимался поставкой чешских трамваев, которые до сих пор ходят по Москве. Но знали мы об этом мало.

В годы развала Тихон стал заниматься охотничьим оружием. У него были связи на оружейных заводах (да и где у него не было связей?), и он поставлял наши карабины в США, Европу, Азию, куда летал с удовольствием.

Кроме КСП – походы по всему Союзу от северных сибирских рек и Памира до Западной Украины. Мне много раз доводилось бывать в походах вместе с Тихоном. Мы сидели в одной лодке буквально и фигурально. Мы рисковали оба, потому что ходили в сложные походы. Мы спали в одной палатке и дежурили вместе у костра. Мы пели песни до утра, шутливо клянча алкоголь у адмирала. И он давал этот самый алкоголь – и не потому, что спать хотел, а именно потому, что не хотел.

 

С Тихоном на Кавказе. Река Урух. 1988 г.

У Тихона было звериное чутье. Лоцию реки он понимал с воды, с лёта, так же, как и пел. Сколько раз он командовал: «К берегу! Просмотр!», когда, на мой взгляд, никаких причин для этого не было. Он оказывался прав.

Ребята, которые шли впереди, влетали в завал за поворотом и долго оттуда выбирались. Или неожиданно возникал сложный шиверистый участок, который без просмотра идти было бы нельзя. Он чувствовал даже чужой оверкиль и говорил: «Сейчас поплывет весло, лови!». Весло плыло, ловил не всегда.

 Он удил рыбу – не по-рыбацки, без фанатичного усердия. Он ловил, когда клевало и там, где клевало.

 

 

 

В этом он был весь. Ему недоставало усердия, да и оно ему не было нужно. Ему было важно, чтобы он управлял событиями. «Неистов и упрям».

Тихон рано полюбил самодеятельную песню – уж, не знаю, откуда. Видимо, были источники. В КСП он пришел не неофитом, а сложившимся с песенной точки зрения человеком. Ему нравились, конечно, разные песни, но особенными для него были немногие. «От Баку до Махачкалы», «А мне бы уйти – а я не ушел», «Чистая протока», «Мне снится старый друг», «Ты да я, да мы с тобой».  То, что он любил – он пел. Или подпевал. Играть на гитаре Тихон не умел, а вот аккомпанировать ему было просто. Тональность он ловил гениально.

В то же время, Тихон виртуозно мог дать понять человеку, поющему у костра, что песни, которые он поет, не годятся для собравшейся компании. Нередко певцы теряли чувство меры. Приходилось более или менее тактично осаживать не в меру разошедшихся исполнителей. Это касалось и пришлых, и своих. И это никогда не было обидно.

Дело в том, что репертуар песен, которые исполнялись у костра, надо было кому-то собирать. Регулировать. Определять последовательность. Назначать поющих, в конце концов. Именно Тихон мог это сделать, исходя из возможностей каждого, общего настроения, места и времени действия, а иногда – даже из собственного самодурства. Что тоже приветствовалось.

В майском походе на реку Черемош мы с ним пели подряд 5 вечеров у костра только новые, ещё не петые в этом походе песни. И это соревнование с самими собой мы выиграли.

 

Партия, дай порулить!

И еще он умел слушать. Если к костру приходил талантливый человек, то он мог петь непрерывно, радуясь этой, неожиданно предоставленной для него возможности. Восхищение было искренним и взаимным. Иногда устраивался конкурс акынов, и пели через одну. Победителей не было, хотя соревноваться Тихон любил, и очень не любил проигрывать. «Забьём Мике баки!» - подначивал он перед очередным нашим шедевральным выходом. «Ну, это нам не конкуренты!» - восклицал он после исполнения соперников. Те злились.

Все мы попали под его обаяние, он умел и быть, и казаться.  

Тихон собрал группу Сарацины. Сначала это были ребята из группы «Барсики», в которой, кстати, он состоял и сам. Шура Красильников, так и оставшийся по жизни «Барсиком». Шлёма. Костя и Иришка Болонкины с сыном Толиком, который в двухлетнем возрасте свободно перемещался по всему слёту, имея на спине заботливо пришитую мамой надпись: «Толик. Группа Барсики. Кормить только фруктами».

Потом пришли его товарищи по походам: Леша и Валя Ветровы, Золотов Толя, Панюшкин Володя, Валь-Валь. Потом их знакомые: Миша Андрианкин, Таня Рузанова. Возвращаясь из очередного похода, в поезде он встретился и привел в Сарацины Диму Орлова.

Потом он познакомился с группой молодых веселых ребят и девчонок из «керосинки»: Джексон, Лашка, Саша Скляр, Мила Чеснокова, Марина Жорина, Сергей Черепанов, Хэнк, Наташа Королева, Оля Абросимова.

Потом появились Наташа и Андрей Александровы, Дурицин Витя, Игорь Сенокос, Валера Козлов. «Приходите, приходите, трубки дымные курите…» Но – не всяк.

Так и собрались Сарацины. Кто-то приходил, кто-то уходил. Мишка Андрианкин уехал в Сирию на несколько лет, не переставая быть Сарацином. Валь-Валь перестал ходить на слёты совсем, и мы помним его как Сарацина. Дима Орлов или Витя Дурицын давно переросли рамки дружеского междусобоя, это состоявшиеся авторы и исполнители, собирающие аншлаги на свои концерты, но и они – Сарацины.

Всех собрал Тихон. Его отношение к жизни. Его отношение к песне. Его юмор и розыгрыши. Игра «в осла».

 

Слёт туристов-водников. Таллин.

Тихон нас собирал друзей не только на слёты КСП. Мы вместе ходили на туристические слёты, на слёты туристов-водников, ездили на туристические фестивали по разным городам Союза.

Как-то он пригласил нас на слёт туристов –водников в Таллин. Мы туда приехали большой шумной московской группой, напокупали себе дефицитных тогда махровых банных халатов и рассекали в них в сауне этого слёта, распевая сарацинские песни. «Гостинцы-прянички!»

Мы нередко помогали нашим друзьям-походникам на разных фестивалях и турслётах. Дело в том, что в программу этих мероприятий почти всегда входили соревнования по туристический песне. Мы и выступали за наших друзей, не имеющих такой длительной песенной подготовки, срывая аплодисменты и перемещая друзей вверх по турнирной таблице слёта.

Однако и здесь без казусов не обходилось. Как-то, выступая на слёте спелеологов, мы очередной раз рассчитывали на высокое место в конкурсе песни, однако, строгое жюри неожиданно выдало вердикт: «Это не спелеологи! Если бы вы в пещере так орали, своды бы обрушились!»   И не дали нам никакого места.

Командир группы решал не только организационные вопросы. Не только люди, раскладка, общественное снаряжение, обзвонка, квартирьеры, уборка поляны. Это – и в первую очередь, – творчество. Творячество. Без новых песен, выступлений, хохмочек группа в КСП никому не интересна. На слётах было принято писать свои слова на известные мелодии. Тихон и писал.

Его перу принадлежат знаменитые в Сарацинах «Деревянные лошадки», написанные по следам «Деревянных же лошадок», которые исполняла Валентина Толкунова.

Ускакали деревянные лошадки,

В лес теперь ходить боимся без оглядки,

Снова строит, кто-то строит нам рогатки,

Потому что мы играем в КСП

….

        Пойдем, пойдем скорей на слёт мы Сборной леса

Там порезвимся и потешимся на славу

И снова станем мы хоть чуточку моложе

И дружно песни мы опять в лесу споём! (1982)

 

1982 г., осенний слёт Сборной леса. Сцены нет. Горят два огромных костра, между которыми выступают группы. Выскакиваем и мы с «Деревянными лошадками». Оказывается, находиться между кострами не только светло, но и очень жарко! Поём тихоновские куплеты, постоянно меняясь местами, чтобы спастись от жара костров. Тихонов при этом успевает скакать на каком-то прутике, достоверно изображая лошадку. Народ рыдает.

Он был очень требователен к своим словам, и никому не позволял ничего менять. Цену им он, конечно, знал, но и знал цену себе. Поклонницы даже связали ему гетры для походов с надписью «ВОВА».

Сарацинские традиции тоже основал Тихон. Народу у костра много, все болтают, друг друга не слышат. А группа – это единый организм. Собирали всех тостом.

– Контакт! – орал Тихон, поднимая кружку.

– Есть, контакт! – отвлекаясь от всех дел, дружно отвечали Сарацины.

– От винта! – врастяжку командовал командир командирским голосом.

– Есть, от винта! – поднимали свою тару Сарацины и готовились к совместному завершающему аккорду:

 – Щас ка-а-ак ЖАХНЕМ!!!

– Ахнем-ахнем-ахнем! – отзывалось эхо и в ужасе убегало, натыкаясь на деревья.

Выпивали. «Дима, а спой «Угольщика»?», - в тишине просил Тихон. И вся свадьба с удовольствием подпевает орловскому куражу и сухановскому «Угольщику».

Жаль, плёнок не осталось. Писали же собственные слёты. Да разве сыщешь?

 

Бухара, после похода. На айване, под памятником Ходже Насреддину

Как-то Тихон заявил, что ему в возрасте Христа пора жениться. Для него это означало разрыв со всеми радостями свободной жизни, включая КСП, походы, байдарки, кухонные посиделки и песни до утра. Было ли это предлогом или получилось само собой, но он стал отходить от командирства группой. Мы продолжали встречаться на днях рождениях, ходили в походы, собирались на туристических слётах, но с нами в Сборную он уже не ходил.

Руководить группой он оставил Витю Волотова. К этому времени группа состоялась. Были авторы, были исполнители, был кураж, были общие песни и уже была наша замечательная сарацинская дружба. Так мы и живем уже 30 лет.  В общем, имени Тихона.

 

Тихон погиб в пути. В Красноярске, на перроне, ему стало плохо. Группа шла в очередной поход, это было начало маршрута. Спасти Володю было нельзя