РЕСПУБЛИКА АРБАТ или НЕБО НАД ГОЛОВОЙ

Арбатские истории. И не только

Дневник Аристарха, уличного музыканта

     Так случилось, что наступила весна – ранняя, светлая. 
     А потом и лето выдалось небывалое – теплое, солнечное, почти без дождей – южное лето на среднерусских широтах. Оно началось в мае и закончилось аж в октябре. И многое этим летом было по-другому.
 
 

Первая пятница

     …
     Это смутное томление в груди, жадное желание чего-то другого – непонятно чего, жажда освобождения – неясно от чего, соблазн побега – весна.
     Так первый шаг от домашнего уюта, ставшего вдруг постылым, в пугающую и притягательную весеннюю неизвестность  сделан.
     Жена провожает с замкнувшимся, потемневшим лицом и не смотрит в глаза. Все понимаю – тяжело, устала, ждала помощи – не могу я больше, не могу! Дом-метро-работа, работа-метро-дом  –  не могу! Понимаешь?! 
     Две светлые головки с задорными косичками и внимательными серо-голубыми глазками чуть испуганно выглядывают из детской и даже не спрашивают, куда уходит папа, настолько это дико: "Папа –  уходит! Куда? Зачем?  – Не знаю, доченьки, ничего не знаю! Но больше – не могу". 
     Теплый и светлый майский вечер. Уют вечернего пустого, пост-пост-пикового троллейбуса. Светлые и спокойные храмовые залы вечернего малолюдного мирного метро. Самые обыденные вещи –  улица, троллейбус, метро – очаровывают и волнуют. Весна! Свобода!
     Состояние духа лихорадочное, чуть фантасмагорическое – опасности, реальные и мнимые, множатся и разрастаются: конкуренты, милиция, бандиты? Впереди –  абсолютная неизвестность, и именно она, оказывается, чертовски хороша!
     Шум опадающей воды. 
     Четверка диких коней, запертая в каменном круге фонтана. 
     Расслабленно потягивающая пивко публика, плывущая мимо. 
     Подземный переход, который никакой не переход, а –  чистая мечта,  давний сладкий сон. 
     Свободное место – мое место.
     И вот …
     Рожденные:
- хмурым рабочим утром в общественном транспорте или вольной осенней ночью на тихой кухне; 
- в глухих московских зимних дворах или на костромских светлых весенних просторах; 
- в самолете с шатким, качающимся в иллюминаторе крылом, колесом, проваливающимся в колдобины воздушной дороги, или в тряском прокуренном тамбуре поезда, когда железные колеса стучат ночью на стыках рельс, а кажется, что так железно, часто и больно стучит сердце – никому не петые, томившие и тянувшие душу стихи и мелодии – звучат! 
     Моя прелестница-испанка по-девичьи робка со мной, отвыкла. Я сам почти разучился петь и, кажется, еще чуть-чуть, и онемел бы окончательно. Но робость гитары и моя неумелость, шум фонтана и равнодушие кочующих с пивом граждан – все это ничего не меняет. Час, другой – ровно ничего не происходит, но я повеселел, ожил, почувствовал: весна! Свобода!
     …
     Сбор – так чудно...  Впервые заработанные гитарой и песней (музыкой!)  один рубль девяносто копеек   розданы нищим. 

Бард Топ TopList