С.К. (собственный корреспондент): Как все начиналось для вас в авторской песне? Что вас к ней толкнуло изпредыдущей жизни?
Владимир: Песни я стал писать достаточно поздно -в 30 лет. Хотя кто знает, что такое рано, что такое поздно. Очевидно, что-то созрело в душе. Накопился какой-то жизненный опыт. А, может быть, почувствовал, что засиделся у телевизора. Моя жизнь до авторской песни мало чем отличалась от жизни моих сверстников: учился, работал, занимался спортом. Но вот однажды, впервые в жизни оказавшись в горах в качестве туриста-матрасника, встретил группу ребят-альпинистов, возвращав-шихся в лагерь. Стоянка у нас была общая, сначала мы спели, что знали, потом - они. Мой нехитрый репертуар включал в себя какую-то эстрадную дребедень, дворовые шлягеры, еще что-то душевно-романтическое. Потом запели они... То, что я услышал произвело на меня сильное впечатление. Во-первых, это была более высокая культура речи, во-вторых, иной, более интересный способ выражения своих мыслей. Так я впервые услышал песни Галича, Визбора, Кукина, Клячкина. Точнее, некоторые из них я слышал, но, не зная авторов, приписывал их В.Высоцкому. Об Окуджаве в ту пору я знал немного, но именно его творчество явилось толчком к тому, что я стал писать песни.
С.К.: Что было дальше, когда вы спустились с гор?
Владимир: Купил пластинку Окуджавы. Прослушал и решил: "А чем я хуже?" Идиотская по •своей наивности мысль, не так ли? К счастью, я довольно быстро понял, чем же я хуже. Но это нахальство помогло мне начать. Потом я узнал, что в Харькове существует клуб туристской и самодеятельной песни. Пришел в него, познакомился с ребятами и с этого момента приобщился к более интересной интеллектуальной жизни, за что и благодарен судьбе. 
С.К.: Кто из авторов песен вам наиболее близок по духу?
Владимир: Из классиков - Окуджава, Высоцкий, Галич. Если из моего поколения - Мирзаян, Анпилов,
 Мищуки. Я бы воздал должное поэтическому, композиторскому, исполнительскому мастерству С.Никитина и В.Долиной. Но на первом месте для меня по притягательности того или иного автора стоит Слово.
С.К.: Опыт прошлой "допесенной" жизни вам помогает или мешает?
Владимир: Любой опыт помогает. Иногда даже такой, который к песне никакого отношения не имеет. Я долгие годы играл в футбол, а это такой вид спорта, который развивает в человеке решительность и упорство. Эти качества вовсе не излишни для творческого человека. Это, конечно, не означает, что: "Он решительно подошел к столу и стал упорно работать над авторской песней". Но лень, бесхарактерность и творчество? Возможно ли что-нибудь значительное из такого сочетания? Если да, то, скорее всего, случайно.
С.К.: Что бы вы хотели сказать молодым авторам, только начинающим свой путь?
Владимир: В первую очередь, побольше читать хорошей литературы, побольше слушать хороших авторов. Это помогает развивать вкус и увеличивает количество кирпичиков, из которых они будут строить свои песни. Хотя это вовсе не означает, что сразу же начнут получаться хорошие песни. Если они хотя бы научатся отличать хорошие песни от плохих, то уже слава Богу. А дальше... К легкому пути лучше себя не готовить. Душа человека созревает медленно.
С.К.: В футболе момент истины - мяч в воротах твоего соперника. А в песне - для вас лично?
Владимир: Однажды, еще при Советском Союзе, в одной из телепередач я услышал, как студенты поют мою песню, и почувствовал с радостью, что людям мое творчество нужно. А значит, не напрасно я этим занимаюсь. А, может быть, моментом истины можно считать тот момент, когда после особенно сильного удара головой по мячу во мне пробудился дар сочинительства песен?
С.К.: Вы профессиональный бард или у вас есть другая работа?
Владимир: Скорее всего, профессиональный бард. Сегодня как профессиональный инженер я, к сожалению не нужен. Таковы реалии нашей нынешней жизни. От моего, некогда процветавшего НИИ, теперь остались рожки да ножки. Жаль.
С.К: Владимир, мы всегда рады вас видеть в Москве. Приезжайте еще.
Владимир: Спасибо, приеду.