Вынесенные в заголовок строчки принадлежат Дмитрию Сухареву, а поэт С. — Борис Слуцкий. Но и я бы мог подписаться под ними. Только в таком случае эти нехитрые строчки обрели бы некоторую полисемию — под поэтом С. подразумевался бы, помимо Слуцкого, и сам Сухарев...

        Интерес вызывают и внешние обстоятельства его жизни, и внутренние, тайные, определяемые почти невозможным словом "поэт" (вспомним Маяковского: "Поэт — этим и интересен").
        Ну прежде всего — не вызывает сомнения и даже задокументировано раздвоение личности Дмитрия Антоновича. Он и поэт Сухарев, он же и ученый, доктор биологических наук Сахаров (попробуйте-ка представить Сахарова, который в то же время и Солженицын!).
        Но даже тот, кто не знает ни ту ни другую ипостась Дмитрия Антоновича, хотя бы раз в жизни слышал "Alma mater" или, допустим, "Бричмуллу". Другое дело, что, возможно, приписывал эти песни целиком и полностью их исполнителям и композиторам Виктору Берковскому и Сергею Никитину.
        А есть и такие (сам встречал), кто, наоборот, считает Сухарева исключительно бардом. Но все это внешнее, а любопытство ко всему внешнему недолговечно.
        Так что же уже много лет определяет мой интерес к поэту Сухареву?
        В первую очередь, пожалуй, то, что при всех своих ипостасях Дмитрий Сухарев в нашей литературе был и остается обреченным на одиночество и очень достойно несет свой крест.
        В генерацию поэтов-фронтовиков, наиболее близких ему по духу, он не попал в силу возраста. К шестидесятникам "не причислился" в силу характера (по-моему, главные его черты — щепетильность и скромность), к "тихим" лирикам-деревенщикам — в силу географического положения и учености. Ну а авангардистом никогда не был — не считал для себя обременительными каноны классического русского стиха.
        Одиночкам в литературе сложнее всего. Промышляющие в этом поле стаи раньше могли и загрызть. Сейчас же они приватизировали каждая свой кусок и чужаков-одиночек просто не подпускают. Уже давно процветает корпоративная цензура, главное оружие которой замалчивание несвоих.
        А Сухарев, повторяю, вполне свой разве что для поколения Слуцкого, Самойлова, Кульчицкого, Когана, Левитанского... (Никого из названных уже нет среди нас.)
        И одно из лучших стихотворений Сухарева посвящено, именно этому поколению. Буду цитировать по памяти:
        Вспомните, ребята, вспомните, ребята -
        Это только мы видали с вами,
        Как они стояли у военкомата
        С бритыми навечно головами...
        Потом и перед Афганом, и перед Чечней тоже стояли у военкоматов "с бритыми навечно головами", но уже не было тех младших мальчишек, которые бы могли так увидеть и так запомнить.
        И это разобщение общества, как трещина, прошло через сердце поэта (да простится мне пафос затертой цитаты) — аж в семидесятые он написал:
        Не стреляй в меня, бедный студент,
        Как пойдет заваруха...
        (Причем студента этого называл и братом, и сыном.) Значит, предвидел то, что произошло со страной в 90-е? С настоящими поэтами такое случается.
        А вот и развязка этого сюжета, по крайней мере на нынешний день:
        То ли сын за тем бугрищем, то ли дочь.
        То ли Китеж. То ли British. То ли Deutsch.
        Это одно из последних стихотворений Сухарева. А ведь все начиналось если не хронологически, то психологически с "Alma mater":
        Видишь, карточка помята;
        В лыжных курточках щенята,
        Смерти ни одной.
        Волны катятся полого,
        Белой скатертью дорога -
        Вечер выпускной...
        Перечитал эти стихи и еще раз удивился, какие они прозрачные и светлые — в пушкинском смысле: "печаль моя светла". Написать такое есть только одна возможность - самому быть очень светлым человеком. Кстати, только такие люди и могут что-то провидеть. Даже если их провидения оказываются мрачными...
        Вот по всему по этому я и жду с постоянным интересом новых стихов Сухарева. И мне бы очень хотелось, чтобы среди них мелькнуло что-нибудь такое же веселое и беззаботное, как эти его широко известные строчки:
        У дяди Кости левых нет доходов,
        Зато есть бак для пищевых отходов.
        Зато у дяди Кости в этом баке
        Всегда найдутся кости для собаки...
        Думаю, понятно, что это пожелание адресовано не поэту С., а нам с вами?
        P.S. Имя Дмитрий Сухарев и девиз премии имени Андрея Синявского: "За благородство и творческое поведение в литературе" очень хорошо, на наш взгляд, сочетаются.

Олег ХЛЕБНИКОВ
09.10.2000 "Новая Газета" 
http://pro.novayagazeta.ru/gru/