Леонид СЕРГЕЕВ: ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК
ВСЕ ВРЕМЯ СМЕЕТСЯ — ОН ИДИОТ
Для поклонников жанра авторской
песни начало марта отмечено сразу двумя крупными концертными акциями. 4
марта в Московском Дворце молодежи состоится презентация сборника последних
по времени песен наиболее популярных бардов страны "Время новых песен".
А 10-11 марта там же, в МДМ, временно переедет в столицу Грушинский фестиваль,
собрав на одной сцене своих многочисленных лауреатов, дипломантов и членов
жюри. Поскольку мир тесен (или слой тонок — кому как больше нравится),
многие имена участников значатся и в той, и в другой афише. В том числе
и имя такого большого — во всех смыслах — автора, как Леонид Сергеев, творчество
которого тесно связано и с проектом "Время новых песен", и с многолетней
историей самого крупного в мире музыкального фестиваля. С ним мы и решили
побеседовать, тем более что песни Леонида Сергеева заслуживают отдельного
разговора и без их участия в каких бы то ни было презентациях и виртуальных
переездах.
— У меня сложилось впечатление,
что существующий в массовом сознании образ Леонида Сергеева как большого
веселого клоуна не соответствует истине. Насколько я могу судить, вы все-таки
скорее лирик, и минорных песен у вас больше, чем веселых. Как получилось
такое несоответствие?
— Просто еще в 80-е, в эпоху "Веселых
ребят", сложился довольно мощный имидж. Поскольку в передаче я пел только
шуточное, то и люди на концертах стали просить меня петь исключительно
веселые песни. Они приходили уже готовыми к тому, чтобы посмеяться. По
молодости я пытался ломать этот имидж, старался побольше петь серьезных
песен, пока не понял простую вещь: если ты можешь дать людям хорошее настроение,
умеешь это делать, — дай. А потом прошло какое-то время... Темы для песен
я уже могу черпать из собственного долгого опыта, и лирические песни стали
появляться чаще, чем иронические. Хотя и их не забываю, потому что считаю,
что нормальный человек должен и грустить, и радоваться попеременно. Если
человек все время смеется — он идиот. Если все время плачет — тоже диагноз.
Хочется верить, что большинство людей у нас пока еще остаются с нормальной,
устойчивой психикой.
— Ваш последний диск называется
"Фарфоровая свадьба", и там собрано, если не ошибаюсь, пять разнообразных
вариантов описания этого замечательного обряда. Откуда такой интерес именно
к нему?
— До сих пор не знаю, хотя первая
"Свадьба" появилась еще в 1979 году. Просто к инсценировке в песне меня
тянуло всегда. Если брать жанр песенной оперы, то у меня их штук восемь:
"Снимается кино", "Шахматы", "Хоккей", несколько "Свадеб". Был еще "Футбол",
но он не закончен.
— Насколько ровно вы относитесь
к своим произведениям? Есть ли песня, которую можно назвать вашей авторской
визитной карточкой?
— Песня, которую знают и практически
на каждом концерте просят петь, — "Колоколенка". Это было совершенно непредсказуемое
попадание, я вовсе не старался сделать песню, которая останется надолго,
— само собой получилось. Тем не менее она сопровождает меня с 1979 года.
Как-то так удачно все совпало.
— Она резко отличается от большинства
ваших песен. История ее появления связана с тем, что вы долгое время ходили
с поисковыми отрядами по местам боев Великой Отечественной?
— Да, в студенчестве. И потом,
когда уже начал работать в газете, совершил шесть походов.
Слава богу, что и сейчас это движение
существует, называется "Снежный десант", и в дни каникул студенты идут
по пути различных воинских соединений. Мы ходили по пути дивизий, которые
формировались в Казани. В основном на лыжах, потому что посещали такие
места, куда добраться можно только на тракторе или на лыжах, — Калининградская
область, Подмосковье, Украина, Белоруссия. Ощущения, пережитые во время
этих походов, и стали основой, на которой появилась эта песня. И не она
одна. Есть и другие песни, написанные там же, в походах, просто я их редко
пою, потому что за каждой из них очень многое стоит. Приходится возвращаться
памятью туда, откуда они появились, а это сложно. Потом, эти песни — очень
дорогие, желание их спеть возникает только в том случае, если я чувствую
полное единение с залом, со слушателями.
— Вы практически всю свою сознательную
жизнь были так или иначе связаны с журналистикой, сначала в газете "Вечерняя
Казань", потом в "Веселых ребятах", затем на радиостанции "Юность", а сейчас
вы этот свой талант зарыли в землю?
— Я начал свою работу еще журналистом
многотиражки, потом пришел в казанскую "Вечерку"... Потом, в Москве, я
работал на радиостанции "Юность", с которой распрощался в 1989 году. А
сейчас график работы очень плотный. Мы дописываем третий диск "Песен нашего
века", есть еще несколько проектов. Только на прошлой неделе я закончил
свой новый диск, который будет называться "Симфония нутра".
— Насколько я знаю, это будет
не совсем обычный диск, а целая литературно-музыкальная композиция, где
вы не только поете, но и читаете свои стихи под музыкальное сопровождение.
— Да, там много иронической поэзии,
много миниатюр на 30-40 секунд и три новые песни, которые пока еще никто
не слышал, специально для этого диска. Мне очень дорога эта работа, потому
что там я впервые пробую заявиться в разных ипостасях. Не знаю, как это
будет воспринято, но, во всяком случае, могу сказать, что это первый из
семи моих дисков, который мне самому нравится.
— А много ли у вас стихотворений,
которые так и не стали песнями?
— Немного, по той простой причине,
что я стихов не пишу. Как правило, сразу появляется какое-то ритмическое
решение, и потом Владимир Вишневский как-то мне показал, что писать стихи
— это тяжелая работа, которой надо учиться. Надо (помимо всего) обладать
еще чисто техническими познаниями. Я ими не обладаю, поэтому пишу стихи
прежде всего на уровне ощущений, а если разбирать их профессионально, то
все это очень незрело и сыро.
— У вас так мало книг именно из-за
подобного взгляда на собственное творчество?
— Их две. Первая, маленькая, —
"Концерт по переписке", которую мне как раз Володя любезно отредактировал.
И вторая, чуть побольше, — "Штрихи к автопортрету", но там я, исходя из
своей натуры, набросал всего — и стихотворные опусы, и фразы, и карикатуры,
и черный юмор, и какие-то прозаические миниатюры.
— Вы уже около десяти лет сотрудничаете
с Мищуками. Кто еще из современных авторов вам близок?
— Кроме Мищуков, мне и по духу,
и по энергетике Володя Туриянский нравится. Потом, я же не разбираю специально
песни, которые слышу, здесь симпатии чисто вкусовые: нравится — не нравится,
мое — не мое. А в Мищуков я влюбился с первого раза, как только их услышал,
потому что там такая мощь, такая энергетика, которыми мало кто обладает
в современной авторской песне. Очень близок по взгляду на жизнь Юрий Панюшкин
из Тольятти — мощнейшая ирония и стихи настоящие. Мне нравится, когда человек
смотрит на мир и на себя иронично, даже самоиронично, — это меня очень
привлекает.
— Одно время ходили слухи о возрождении
передачи "Веселые ребята".
— Эти слухи уже пятый год ходят.
С тех пор как было снято продолжение на гораздо более качественном уровне:
на "Кодак", в учебной студии ВГИКа с роскошными декорациями. Это стоило
бешеных денег, по тем временам было вложено около 200 тысяч долларов. Спонсировала
проект фирма "Сэлдом" — помните такую? "Реклама не простая, а очень простая".
Было отснято много материала, снималось на века и не устарело до сих пор.
Но потом было 17 августа 1998 года, которое сделало цены на этот проект
вообще запредельными. Фирма "Сэлдом" благополучно ушла в небытие, и в поиске
новых спонсоров бедный Андрей Кнышев, автор этого эпохального проекта,
прошел все — от правительства до бандитов. Но безуспешно. А очень жалко,
потому что материал сделан на хорошем, по-кнышевски тонком, нормальном
юморе, чего на наших каналах я до сих пор не наблюдаю.
Беседовал Анатолий ОБЫДЕНКИН
01.03.2001 "Новая Газета"
http://pro.novayagazeta.ru/gru/ |