Всю жизнь этот человек делал не то, чего требовало время. Когда физики были в почете, а лирику со дня на день должны были окончательно отменить, он, в ту пору студент физфака, не расставался с гитарой. Когда все исполнители переходили в авторы, он почти прекратил исполнять собственные песни (в ту пору уже довольно многочисленные), зато при каждом удобном случае тащил на сцену тех, чьи песни пел — Егорова, Берковского. Когда, кажется, все вокруг гремело неотвратимыми 126 ударами в минуту, он сочинял прихотливые мелодии, вроде знаменитой "Под музыку Вивальди", созданной им вместе с Виктором Берковским. А когда даже самые доброжелательные критики признали диско абсолютно безмозглым стилем, они с Берковским сочинили нечто невообразимое — диско-бард-мюзикл "Али-Баба и сорок песен персидского базара", выразив презренным ритмом тончайшие оттенки интонации. Когда главным признаком авторской песни считались три аккорда и доверительная интонация, он создавал ансамбли, делал аранжировки и устраивал на концертах хеппенинги. А когда поддержка профессиональных музыкантов стала чуть ли не обязательной, он стал выходить на сцену только с женой (с одной гитарой на двоих) или вовсе один.

В глухие 70-е их — чуть ли не единственных из бардов — стали допускать небольшими порциями в эфир. Пошли поездки в "страны народной демократии", лауреатство на фестивале молодежи и студентов в Берлине, премия Московского комсомола... Подтекст был вполне отчетлив: вы, мол, ребята хорошие, в политику не лезете, о запретном не поете, гоните свою лирику. Валяйте так и дальше — и будут вам корочки членов союзов, синглы с альбомами и все, что положено штатным воспевателям лучшего в мире строя. Нельзя сказать, что наш герой намека не понял: именно тогда в его репертуаре появились и "Гамлет" опального Пастернака, и "Дробится рваный цоколь монумента...", и "Да разве могут дети юга...", и вовсе уж издевательские, хлесткие песни к спектаклю "Кошкин дом". А лет десять спустя, когда каждый торопился лягнуть умирающего дракона, и рафинированные лирики вымучивали что-то про Сталина и Горбачева, он, не оглядываясь, вернулся к лирике Шпаликова, Самойлова, Сухарева. 

Однако именно он спел нам когда-то "Времена не выбирают" — и даже назвал так книжку своих песен. Ныне для бывшего физика Сергея Никитина наступила пора выяснить отношения с самой загадочной физической переменной — временем. Слишком большой пройден путь, слишком непохож юный студент, подбирающий нехитрые мотивчики к любительским стихам своих однокашников, на легендарного автора всенародно известных мелодий, одного из создателей спектакля, который уже несколько сезонов остается самым стильным и престижным в Москве. 

На праздновании 20-летия квартета "Скай" один из выступавших вдруг разразился потоком комплиментов Никитину. Тот прервал его репликой: "Между прочим, я еще жив". Зал расхохотался, но осталось впечатление, что для самого Никитина эта фраза была не просто шуткой. Что именно это он всю жизнь и доказывает.

© Борис ЖУКОВ