Тимур Шаов - Интервью после концерта

В Аугсбурге, где 6 декабря проходил концерт Тимура Шаова, высадился целый десант нюрнбержцев – 25 человек. Тимур был предупрежден, что они будут спешить на поезд, и потому концерт был начат без опоздания, и перерыв сокращен до минимума. Все же тем, кто приехал не машиной, а поездом, пришлось уйти на три песни раньше. Люди действительно были огорчены – выступление прошло на «ура». Видна была только усталость музыкантов – ведь основная часть гастролей уже позади. Однако концерт был сыгран с полной отдачей.



Особенна заметна была усталость Тимура Шаова во время интервью, к тому же было уже поздно, поэтому оно вышло не очень ровным. Впрочем, может, тем оно и интересно...



– Тимур, мы с вами разговариваем, когда ваши гастроли подходят к концу. Аугсбург – девятый город, остались только Штуттгарт и Франкфурт. Как прошли гастроли?



– Хорошо. В принципе, я даже не могу выделить какой-то город. Ровно прошли гастроли.



– Были ли какие-то накладки, может, смешные случаи?



– Нет, слава богу. Как мой брат говорит, слава богу, никаких новостей. Слава богу, никаких накладок и смешных случаев. Все ровненько. Публика очень хорошая.



– Устали?



– Устали сильно, конечно.



– А как Париж? Германия – понятно, здесь массовая эмиграция. То же и Америка или Израиль. Но откуда в Париже взяться большому числу русских зрителей?



– Ну, это не у меня надо спрашивать.



– Много было зрителей?



– Меньше, чем сегодня. Но это неважно. В Париже были очень интересные люди, хорошая публика. Я доволен.



– Принято считать, что бардовская песня выгодно отличается от эстрадной качеством текста. Но у меня такое ощущение, что основная масса бардов, – если не брать верхний эшелон, те имена, которые у всех на слуху, – эта основная масса сочиняет такие же примитивные пустышки, какими являются и большинство эстрадных песен. Если вслушатсья в текст, понимаешь, что это графоманство. Это так или я ошибаюсь, вы же крутитесь среди них?



– Я практически сейчас уже в этом не кручусь.



– Сами по себе?



– Да нет, не в этом дело. Это надо ездить на фестивали, знать, что делается... Да дело же не в том, как они пишут, не в качестве. Это массовое движение. Требовать от массового движения профессионального текста глупо. Оно хорошо не тем, что там пишут хорошие песни, оно хорошо тем, что людей тянет к музыке, к искусству, к общению. И я всегда... Я очень добрый член жюри. Когда меня просили посидеть в жюри, у меня все были первыми, я всех любил: графоманов – не графоманов. Когда смотришь на человека, ему 60 лет уже, а он берет гитару, едет куда-то в лес... У него отдушина в жизни. Что ему, говорить – дорогой товарищ, вы графоман, бросьте вы это дело? – Да ни в коем случае! Молодец, Иван Иваныч, продолжай в том же духе. Он же не лезет на эстраду! А у нас сейчас на эстраде профессионалы, извиняюсь, долбаные, которых вроде и графоманами не назовешь, но они гораздо вреднее, опаснее этого Иван Иваныча с гитарой, потому что они всё могут, всё купят, будут петь своё г..., извиняюсь, свое дерьмо с эстрады, и мы будем это слушать. Это будет по телевидению, по радио, со всех радиостанций. Потому что есть деньги.



– Как вам результаты выборов в Думу?



– Ой, не знаю, я далеко от этого. В том смысле, что сейчас я в Германии. Ничего нового, ничего удивительного и неожиданного для меня не произошло. Я даже – что для меня интересно – я даже на следующий день не полез в интернет, не стал включать телевизор.



– Вы смотрели выступление Путина в Лужниках – это было 21 ноября, еще до вашего отъезда в Германию – в котором он стращал россиян внутренними и внешними врагами?



– Нет... В Лужниках?



– Да, там митинговало движение «За Путина». Его учредительный съезд прошел всего-то за две недели до того.



– А, я это помню.



– Причем, съезд прошел в Твери, что должно было значить, будто движение создается по инициативе снизу, и вот всего через две недели это «самозародившееся» движение уже в Лужниках. И Путин в своем выступлении просто обзывался, как хулиган какой. Вообще, каскад в последнее время его истеричных выступлений, создание то одних, то других всевозможных движений в его поддержку – что это, растерянность, неуверенность в преемнике и преемственности власти или все-таки триумф воли?



– Какой-то серьезный такой вопрос... Мне трудно оценить, я не политолог. Видимо, в обществе существуют настроения, которые позволили совершиться тому, что у нас совершилось – приходу к власти жесткой руки. Видимо, все-таки бардак 90-х и угроза распада страны, разгул преступности и т.д., все это вынудило людей к поискам человека, который придет и скажет ясно: надо возрождать Россию. Я уже об этом говорил, это замечательно, но у нас маятник не останавливается на середине. Я не политолог, для этого надо следить за информацией...



– Судя по вашим песням, вы следите.



– Ну, я слежу, но у меня нет информации. Я ведь не понимаю, какие кланы, какие экономические силы... Всю политику определяет экономика. Что там произошло, какое перераспределение, какая борьба... Там ведь идет жесткая борьба. Перераспределение собственности, пересмотр результатов приватизации и т.д. Вся риторика о возрождении – хорошо, очень правильно, но под этой маркой есть совсем другая проблема, и она не ограничивается идеологией, она идет вглубь, в экономику, в финансы... А там... Туда лучше не заглядывать, там бездна, кто туда заглянет, тому просто голову оторвут. Но нам-то не страшно, мы на это повлиять не можем. Ни я, ни вы, ни газеты, ни телевидение, ни оппозиция, ни Каспаров, ни Витя Шендерович, которого я очень уважаю.



– Его ж, были, арестовали.



– Его, бедного, еще и арестовали, сволочи.



– Каспарова на пять дней и его, но его сразу отпустили.



– Я просто шляпу перед ним снимаю.



– Он, кстати, выступал у нас в Нюрнберге год назад.



– Витя, да? Просто снимаю шляпу. Такой умница. Витя смелый человек, у меня такой смелости нет. Еще я снимаю шляпу перед Анатолием Евгеньевичем Карповым, который пытался навестить в тюрьме Гарри Кимовича Каспарова.



– У нас в декабрьском номере как раз будет статья о том, как он пытался встретиться с Каспаровым... Тимур, готовясь к этому интервью, я наткнулся в интернете на беседу на «Эхо Москвы», состоявшейся ровно четыре года назад, сразу после предыдущих выборов в Думу 2003-го года. В этой беседе принимали участие барды, в том числе вы и Александр Городницкий. На той встрече обсуждались прошедшие тогда выборы, Городницкий сказал, я цитирую: «...Именно он (Путин – В.З.) является сейчас гарантом уже существующей Конституции ... и той демократии, которая все-таки у нас в достаточной степени развилась и сохранилась, ибо ему будет тяжело работать, у него нет правого фланга, и он оказался самым правым... Кроме того, уже, слава богу, Россия сдвинулась, знаете, как вагон вот сдвинешь, он катится сам… Она уже сдвинулась от планового хозяйства, слава богу, коммунистической этой всей системы авторитарной и так далее и обратно уже не вернется. Поэтому что панику-то пороть». Вы, Тимур, в общем были согласны с Александром Моисеевичем, даже сказали, что вам «симпатичен президент». Сегодня вполне стало ясно, что вагон еще как можно двинуть назад к авторитарной системе и к плановому хозяйству. Многие сегодня отмечают, что такого холуйства не было даже на съездах КПСС.



– Но ведь это не Путин, это же люди. Ведь стучал на соседей не Иосиф Виссарионович Сталин с Лаврентием Павловичем Берией, стучали люди – Ивановы, Петровы, Сидоровы.



– Но не способствовало ли в том числе благодушное шапкозакидательское настроение интеллигенции скатыванию вагона назад?



– Интеллигенция никогда не бывает благодушной.



– Да вот в этой же беседе!



– Четыре года назад была другая ситуация. Тогда – да, было такое настроение. Сейчас уже это благодушие ушло.



– Да, появилось «письмо семи» Путину о том, что он не должен оставаться на третий срок, но одновременно появилось известное письмо Михалкова.



– Кстати, Михалков – крупный художник, интеллигент как бы...



– Да, но он издавна, еще с советских времен известен как...



– (Смеется). Да, ну это всё понятно.



– С Михалковым понятно, но вот Ростропович, Солженицын. Ростропович в свое время был лишен гражданства, потом во время путча примчался из-за границы Ельцину на подмогу, а потом целовался с Путиным...



– Меня знаете, что интересует, о чем я задумываюсь? Почему Солженицын молчит? Ни одного слова.



– Как молчит? Он полгода назад принял награду из рук Путина.



– Это я помню.



– А из рук Ельцина отказался.



– Я помню. Но ведь никакой оценки ситуации.



– Да ведь понятно, что он одобряет всё это. Это, знаете, то же самое, почему Сталин не трогал Булгакова, по многу раз ходил на «Дни Турбиных» во МХАТ – антикоммунист Булгаков и коммунист Сталин сходились в имперских взглядах.



– Может быть, да.



– О том, что Булгаков был ярый монархист, вспоминали еще его однокашники по гимназии.



– Может быть, да.



– Но вот что меня интересует. Городницкий в той передаче сказал, что «не интеллигенция просвистела свободу, а электорат». Но ведь в России интеллигенцию принято считать совестью нации, она должна образовывать, подавать пример электорату. А если народ от интеллигенции слышит, что Путин ничего себе парень, очень правый и гарант Конституции... Так что ж тогда на электорат пенять? Если он видит народного режиссера Михалкова, пишущего коленопреклоненные письма...



– Я еще раз говорю, у нас очень сложная ситуация, однозначно ее оценить очень трудно, потому что когда был риск распада страны, и бандиты правили миром...



– Сейчас, по-моему, еще большие бандиты.



– Это уже другой разговор. Сейчас не бандиты... Самое главное, что сейчас нет независимого суда, который мог бы дать оценку. Конституционный суд дал добро на грубейшее нарушение конституции – запрет на выборы губернаторов. Это самая большая беда. Но опять же, очень всё размыто, вот в чем дело. Нету зла, про которое можно сказать: вот это зло явное. У нас всё идет под маркой возрождения отечества.



– Да это всё фимиам! Вы думаете, Путин верит во всё это? Сейчас уже, возможно, верит, а когда он начинал...



– У меня полная уверенность, что он абсолютно искренне в это верит. Другое дело, что при всем при этом торжествует жутчайший корпоративно-государственный монстр, возникший вместо государства, какое-то чекистское образование, которое государством сложно назвать.



– Это что-то страшное. Даже при КПСС КГБ нее был при власти.



– Но при всем при этом я абсолютно уверен в том, что Путин органичен, искренен в том, что хочет сделать Россию великой, ну, а то, что происходит попутно – друзья, Росвооружение, эта компания, та компания сосредотачивается в руках определенной группировки – это издержки. Главное – сделать Россию великой.



– Ой, после марта такое начнется...



– О, там такой запас прочности, вы что...



– По-моему, это колосс на глиняных ногах.



– Ну, посмотрим...



– Тимур, пару вопросов напоследок. Как вам сейчас пишется? Какая у вас сейчас полоса – больше пишется или больше выступаете с концертами?



– У меня сейчас концертная полоса. Писать невозможно совершенно – нет ни времени, ни сил.



– Но сегодня где-то треть исполненных песен были новые.



– Надо писать, писать надо...



– В Грузии сейчас бываете? У вас ведь жена грузинка.



– Сейчас уже нет. Она из Абхазии.



– Детей у вас сколько?



– (Показывает два, потом три пальца). Трое. Уже почти два года, как трое.



– Сколько старшим мальчику и девочке?



– Старшему 19, девочке 15.



– Уже взрослые... Не идут по стопам папы?



– Сын на барабане играет, на гитаре.



– Тимур, спасибо за интервью. Желаю вам много новых песен, и ждем вас на следующие гастроли в Нюрнберге. Тем более, что в Нюрнберге вы еще ни разу не были.



– Обязательно. Спасибо вам.



Беседовал Вадим ЗАЙДМАН,

http://www.rubezh.eu/Zeitung/2007/12/14.htm