Тимур Шаов: «Как пишется — так я и пишу…»

Татьяна Косова в 20.09.2011

Удивительная это вещь — талант! Освещая ярким внутренним светом своего обладателя, он светит и нам, приносит радость, обогащает и облагораживает. Каждый восхищенный слушатель удесятеряет особую ауру, которая образовалась вокруг искусства Тимура Шаова, и давно знакомые песни вдруг открываются с неожиданной стороны, блистательный юмор вызывает новый смех, а горечь приносит новые огорчения, но уже таит в себе терпкий привкус надежды на лучшее.

В чем секрет Тимура Шаова? Почему он занял безусловно особое место в ряду талантливых песенников? Может быть, в исключительной добросовестности — плохих песен у него попросту нет, каждая выверена и отточена до последнего слова? Или в богатстве интонаций красивого голоса? В выступающей с ним команде? В прекрасном владении гитарой? В великолепных речевых находках, блистательной русской речи, в особом юморе — вроде бы и злой у Шаова юмор, но называть его злым как-то язык не поворачивается? А может быть, в конъюктуре? Но Шаов не конъюнктурен, даже самые злободневные песни его вряд ли подвластны времени. Их долго будут петь и помнить.

Конечно, нам не удастся разгадать эту загадку. Непостижимость таланта всегда была и остается привилегией самого Бога, наше же дело — слушать, умнеть и восхищаться. Можно предположить, что секрет в абсолютном гуманизме самого исполнителя — даже после самой острой сатирической песни ощущение остается отрадное. Отчасти, конечно, дело тут в великолепной форме, в которую облечено содержание, но только отчасти. Чувства уходящих после концерта Шаова зрителей напоминают ощущения тех, кто только что посмотрел в театре трагедию Шекспира: глядя на заваленную трупами сцену, каждый с удивлением чувствует при этом мощную гуманистическую направленность действа. Становится хорошо.

Личность исполнителя, в особенности барда, — тоже дело далеко не последнее. Шаов обаятелен, очень умен и артистичен. Это само собой, но менее привычно другое: Тимур Султанович не выпендривается. Возможно, это звучит несколько вольно, но это так. А ведь сколько таких, которые, пройдя огонь и воду, не проходят медные трубы! Шаов же прост по-настоящему, в самом лучшем смысле этого слова. Он умеет не только говорить, но и слушать. И в каждом его интервью непременно так или иначе проскальзывает мысль о том, как благодарен он своим слушателям и ценителям.

1 октября в Монреале состоится уже третий концерт Тимура Шаова. Его ждут и любят в далекой загранице не меньше, чем на Родине. В преддверии этого яркого события мы попросили Тимура об интервью, и он согласился.



- Дорогой Тимур, Ваш приезд для нас большая радость. Но мы очень хорошо понимаем, что для вас это – работа. Я слышала, как Вы сказали в одной из передач, что Вам надоели все песни, так что Вы можете петь любую. Сколько в Ваших выступлениях от работы, какова доля вынужденности, как Вам кажется? И какова доля радости, которую мы разделяем с Вами?



- Да нет, надо признаться, что это больше кокетство. На самом деле я выступаю с удовольствием, и особенно приятно, что публика очень хорошо встречает. Когда люди так относятся, так реагируют на концертах — всегда приятно.



- Так потому так и реагируют и так относятся, что концерты хорошие. Известно ли Вам, что среди Ваших почитателей очень велика доля таких, которые вообще-то не любят бардовской песни, но становятся именно Вашими поклонниками? Как Вы думаете, чем это можно объяснить?



- Ну, наверное, я не совсем обычный бард, не совсем обычные песни пою. Поэтому и публика избирательная. Я во многом отхожу от бардовский традиций… вообще все это очень сложно… есть барды, которым я завидую. У них замечательные концерты, обстановка на концертах потрясающая.



- И это…



- Михаил Кочетков, Братья Мищуки, Григорий Данской, Иващенко и Васильев — правда, они больше не выступают вместе, Александр Мирзаян…



- У вас есть песни, так сказать, песни-рассказы – например, «Частный случай с одним бизнесменом» или «Медальон». Они представляют собой спетую историю. А есть песни более общего плана. Какие Вы сами предпочитаете и есть ли вообще у Вас такие предпочтения?



- Нет, у меня нет никаких предпочтений, что рождается, то и рождается.



- Немного терминологии. Считаете ли Вы вообще, что всякий человек, который поет свои песни под гитару, называется бардом? Например, я не могу думать о Высоцком, как о барде. И о Вас я тоже как о барде не думаю. Тут, наверное, многостилевость виновата.



- Барды — это тяготение к лирике, к романтике какой-то. Это зависит еще и от того, какой слушатель… слушатели тоже по-разному воспринимают. Бардовская песня существует по особым каким-то законам — это и тематика, и какой-то климат особый.



- У Ваших песен чрезвычайно высока познавательная планка. В них огромное количество интересной информации, Вы образованный человек и очень много знаете. Прослушав, к примеру, песню о Фоменко, я долго торчала в Интернете на предмет Радзецкого камня и прочего.



- В основном информация из книг. Только книги. С детства очень много читаю, мои родители весьма об этом заботились, они большие книгочеи, завзятые, всегда в доме были книги. Они книги даже по два экземпляра сразу покупали, чтобы мне почитать и моему брату одновременно…



- Ваши родители тоже врачи?



- Нет. Папа строитель, конструктор, изобретатель, а мама историк и филолог.



- Они тоже пели?



- Нет, я в семье первый такой.



- Удачный дебют. Очень много цитат в Ваших песнях. Это покупает слушателей просто на корню. В песне «Разговор с поэтом» — «Из офиса прочь, как из Ясной поляны…» — никак не могу вспомнить, откуда это. Не назовете ли своих любимых поэтов? Писателей?



- Любимые поэты — Бродский, Пушкин, Иртеньев, Лосев, Рыжий, Кибиров. Писатели — Довлатов, Гоголь, Шукшин, Аксёнов, Стивен Кинг. А про Ясную поляну — это ниоткуда, это мое, хотя не исключено, что с кем-то перекликается.



- Впечатляет. А сколько примерно времени уходит на написание одной песни?



- Очень по-разному. Иногда всего несколько дней, как вот было лет десять назад. А иногда несколько месяцев, но это вовсе не значит, что я все эти несколько месяцев пишу. Я человек очень ленивый, когда песня уже написана, мне обычно уже не хочется к ней возвращаться. Но бывает по-всякому. Одно время я даже переживал, что такой… неспособный, а потом узнал, что у Галича, например, есть песня «О красном треугольнике», которую он полгода писал… ну, я и успокоился. Лучше не торопясь.



- Я сама редактор и вижу, что песни ваши очень выверены. В них нет ни одного лишнего слова, и я никогда не замечала, чтобы какое-то слово было вставлено, скажем, из-за рифмы. Долго ли Вы редактируете готовые тексты? Очень ли изменяются песни после редакторской обработки, которую Вы делаете?



- Нет, редакторская обработка происходит в голове, когда я записываю саму песню. Скажем так, я записываю четыре строчки только после того, как они уже полностью сложились. А после написания… я уже говорил, что человек очень ленивый, вот и думаю: «Ну что я буду к этой песне возвращаться?» Но вообще-то, конечно, бывает по-всякому, часто я воспроизвожу, то есть напеваю про себя то или иное место из песни и чувствую — что-то не так, не совсем доработано, надо отредактировать. Случается и такое.



- Бывает ли так, что сначала у вас рождается мелодия, а потом Вы подбираете под нее песню? А бывает ли так, что сначала появляется на свет название, а к нему уже как бы подгоняется песня?



- Да. С мелодией бывает, довольно часто, а с названием — никогда, название — нет.



- Интересует ли Вас политика в принципе – или, так сказать, жизненные реалии заставляют писать песни достаточно острой политической направленности? Если бы, скажем, была бОльшая стабильность и было бы не так интересно, что же будет со страной?



- Хороший вопрос! Вы знаете, я с удовольствием писал бы не о политике. Если бы жил, скажем, в более благополучной Канаде, там, конечно, тоже нашлось бы, что написать и о политике. Но много есть, о чем писать, и если бы это не было так…. напряженно, я бы, повторяю, с радостью писал бы не о политике. Вообще это довольно трудно — сказать сегодня, на какую тему ты будешь завтра писать. К большому моему сожалению, с политикой в России дела обстоят так, что тем для написания песен хватит, я боюсь, еще на очень долгое время…



- Да, увы… Ну что ж, нет худа без добра, будем утешаться тем, что, возможно, происходит что-то нехорошее, но мы, по крайней мере, имеем Ваши песни…



- Единственная компенсация…



- Как Вы относитесь к тому, что Ваша аудитория изначально должна быть ограничена? Я имею в виду, что песни Ваши явно может понять далеко не каждый. То есть не бывает ли у Вас соблазна писать, скажем так, попроще – и иметь в результате бОльшую аудиторию?



- Никогда. С самого начала мне говорили: «А чего так непонятно-то пишешь?» Я отвечал — как пишется — так я и пишу, мне самому понятно, поэтому я об этом как-то и не думаю.



- Когда Вы готовитесь к концертам, избирательный ли у Вас подход – сильно ли отличаются программы концертов в далеком зарубежье от концертов дома?



- Нет, вообще никакого избирательности, программы абсолютно ничем не отличаются, публика практически одинаковая. Когда я только начинал гастролировать за рубежом, то поначалу беспокоился из-за этого, боялся, там люди могут не понять, так сказать, в вашей реальности наши реалии, а теперь вижу по реакции публики, что ошибался.



- У Вас нашлось, что «сказать своей родной об Америке далекой», так, может, найдется и что сказать о далекой Канаде? Я имею в виду, в песенном выражении. К тому же, насколько мне известно, наша Air Canada перед Вами ни в чем не повинна, том Шекспира и штаны не на их совести. Или, наоборот, надо?..



- Да я еще Канаду плохо знаю. Я еще мало там был, хотя был и на той стороне — в Ванкувере. Если бы я Канаду знал хорошо, то, возможно…



-Значит, шансы у нас есть?



- Ну, шансы всегда есть.



- Скучаете ли вы по медицинской практике? В песнях часто проскальзывает, что вы врач, и, видимо, любите эту часть своей жизни тоже. Что все-таки Вам ближе – «доктор сельский» или «принц Уэльский»?

- Уже нет. Поначалу это было, скучал, серьезно скучал. Сейчас мне иногда снится моя больничка, где работал, но это скорее к категории кошмаров относится. Может, я преувеличиваю, конечно, но….



- И Вы не думаете о том, чтобы туда вернуться?



- Вы знаете, я просто знаю, что там творится, я каждый год обязательно там бываю, каждый год езжу туда. О том, чтобы вернуться в медицину, я не думаю, это мало реально, хотя все в жизни бывает.



- Регламентирован ли как-то у Вас процесс написания песен? Скажем, Вы пишете две песни в месяц…



- Нет, строгой регламентации нет. Но я знаю, что вот надо выпускать новый диск, поэтому я думаю, что надо бы меньше сидеть у компьютера и все-таки что-то написать… Я же говорил, что я очень ленивый человек, и если бы меня не подгоняла мысль об этом, я, может быть, и вообще бы ничего не писал.



- Кто ваш первый слушатель? Жена?



- Нет. Музыканты.



- То есть Ваши партнеры, с которыми Вы выступаете. Вы приезжаете вместе с командой со своей, с той же самой?



- Да. Михил Махович — мандолина, Сергей Костюхин — гитара.



- Вы будете петь только из нового альбома «О чем молчал Герасим» или еще что-то?



- Да, пару новых песен спою, которые ещё вообще не записаны.



- И последний, самый оригинальный вопрос. Как вам наш Монреаль?



- Мне бы еще его посмотреть как следует! Потому что я был таким проездом, что… У меня гастрольные поездки, времени ни на что не остается. Я приезжаю всего на один день, меня Торонто ждет, если бы не Торонто, я бы задержался. Хотелось бы как-нибудь приехать, порыбачить на ваших озерах.



- Когда Вы приезжали в прошлый раз, у Вас как раз только что родилась дочка. Наверное, уже взрослая девица.



- Вполне.



- Ну, спасибо Вам, Тимур. Все очень интересно, остроумно и мило, но ничего другого мы от Вас и не ожидали… С нетерпением ждем концерта — и ближайшего, и всех следующих!

http://1001news.ca/2011/09/20/тимур-шаов-как-пишется-так-я-и-пишу/