Виктор Третьяков…

Он, не балует москвичей своими выступлениями, но вот уже третий год подряд, примерно в одно и то же время неизменно дает сольный концерт в Театре эстрады.

Певцов я делю на две категории. Первая — это певцы-анестезиологи, они сегодня в большинстве. Их творчество направлено на то, чтобы успокоить людей, отвлечь их от происходящего, чтобы, не чувствовали они тех ран, той боли, которые присутствуют сегодня повсюду. Певцы-анестезиологи сегодня в фаворе, на них большой спрос, им щедро платят, их берегут. А есть певцы-глашатаи, которые не дают нам забыться, успокоиться, открывают нам глаза, заставляют смотреть на кровоточащие раны Родины и сопереживать вместе с ней эту боль. Таких певцов очень мало, потому что они, как правило, живут недолго.

Виктор Третьяков, пожалуй, «последний из могикан». Впервые мы услышали и увидели его в 1989 году в передаче «Взгляд». То первое его выступление стоило некоторым людям места работы. Но, несмотря ни на что, его снова и снова ставили в эфир, приглашали на радио, устраивали концерты. Его песни становились популярными, особенно такие, как «Красная река», «Разговор с афганцем», «Птицы». Но затем он потихоньку куда-то исчез.

— Куда Вы пропали, Виктор, в 1991-м, когда были, можно сказать, на подъеме?

— В августе 91-го я понял, что закончился мой первый этап творчества, который я называю «борьба с большевизмом». Тогда мне нужно было уйти на время, чтобы, осмыслить все происходящее, найти новые точки опоры, новые идеи. Я понял тогда одно, что не хочу больше петь на социальные темы, не хочу, чтобы мое творчество использовалось каким-нибудь политическим движением.

— Чем теперь отличается Ваше творчество?

— Мои песни стали более отвлеченные от конкретики сегодняшнего времени, более философичны, я бы сказал. Много лирических песен о любви. Сам я называю этот период «Бог, Россия и Любовь» — это строка из новой моей песни. Но на концерте я буду петь как новые, так и старые песни.

— Вас называют последователем Игоря Талькова. Справедливо ли это?

— А почему последователем? Начинали мы примерно в одно то же время независимо друг с друга. Мы даже, в сущности были знакомы, так, пересекались несколько раз на тусовках. Но наши песни делали одно дело.

Песни Виктора Третьякова удивительно точно отражают настроение большинства людей, существующее именно в момент рождения песни. Его песни можно назвать бунтарскими, песнями-лозунгами. Но ведь и мы тогда, в 89, 90, 91-м почти все были бунтарями и ходили лозунгами. А сегодня…

Петь мне сегодня не то, чтобы лень,
А просто мне петь нечем.
Связки вразнос, и лежит на душе камень пустых фраз.

Разве это не наше общее состояние души?

Что-то лопнуло внутри,
перепутав смысл слов. Понимаю только три:
Бог, Россия и Любовь.

http://www.tretiakov.ru/pressa/interview6.shtml