|
"ГРУШИНКА" ПОД ЗНАКОМ ШЕВЧУКА (пристрастные заметки)
Когда был маленьким, очень любил бардов. Потом услышал "Наутилус"-"Аквариум"-"Кино" и разлюбил. В копилке пристрастий остался Высоцкий и еще несколько сопоставимых имен, но аббревиатура КСП закрепилась в лексиконе как ругательство в адрес эпигонов, превративших живую песенную культуру в мертворожденный канон. Немудрено, что на очередную "Грушинку" ехать поначалу не хотелось. Мерещился 300-тысячный заповедник этого самого КСП в самом гнусном проявлении, где поют про природу и туризм в сопровождении неистребимого ля-минора, а шаг в сторону или вверх немедленно карается расстрелом. Побывавшие на "Грушинке" знакомые говорили, что теперь она больше походит на Гайд-парк, чем на тоталитарную секту душных людей с гитарами и рюкзаками. Но я все равно колебался, пока за неделю до фестиваля не выяснил, что туда собирается Юрий Шевчук. Сомнения улетучились. Сразу захотелось своими глазами посмотреть, что за "великий праздник души" его отец-основатель Борис Кейльман проводит под Самарой уже 29-й раз и как будет выглядеть Шевчук в диковатой для него бардовской компании.
Пятница, утро. Полным ходом идет конкурсное прослушивание - лауреаты завтра выступят на Большой Гитаре в компании Почетных Гостей. Надеюсь, поют они где-нибудь в тени - на солнце температура под сорок. Жара не останавливает особо буйных, решивших испытать свою прочность в соревнованиях по футболу и ориентированию, но более здравомыслящие предпочитают все-таки водные виды спорта. Присоединяясь к большинству, отмокаю в реке и осваиваю пляж. Лавируя в потоке мокрых тел, понимаешь, что именно Волга - главный хэдлайнер фестиваля, с которым не сравнятся и все выступающие, вместе взятые.
После купания окружающий мир гораздо легче наводится на резкость и сразу бросаются в глаза разнокалиберные полотнища с забавными надписями, украшающие многие палаточные городки (как вам название "Путевая рабочая станция N 149", например?). Импровизированный конкурс студенческого остроумия тянется километрами, но всех обошли какие-то сибирские ребята, не поленившиеся привезти и развесить между деревьями огромную "растяжку" с прошлогоднего концерта "ДДТ" у себя в городе.
К вечеру отдыхающие рекрутируются в слушателей. Уследить за всем невозможно - на фестивале около десяти эстрад и расписания составляются на ходу. Мечешься как угорелый по фестивальной поляне, чуть задержавшись возле "самодеятельных" эстрад "32 августа" и "Волжск-на-пеньках", показавшихся интересней многих "официальных". На одной из них застаю "Дркин бэнд" Вени Дркина - его песни поет теперь московский харпист Володя Кожекин.
У милой кольцо на пальце
обручальное с кровостеком...
Крылья под капельницей...
Безнадега ты, безнадега...
При жизни Веня никогда не был на "Грушинке" - слишком мало было с ней общего у этого Вертинского образца конца XX века. Теперь вот появился.
На пресс-конференции организаторы с воодушевлением рассказывают, как здорово справились с работой в этом году: построили лестницу на спуске, увеличили количество водных скважин, пустили втрое больше электричек, а сотрудников милиции пригласили аж 400 человек. Одного я недавно застал бредущим с пляжа, напевая новый текст на знакомый мотив: "Наша служба и опасна, и трудна, И на первый взгляд как будто не видна. На второй и третий - тоже не видна. На четвертый-пятый - тоже не видна". Работы по специальности у самарской милиции действительно оказалось немного.
Главная эстрада - под номером три, на площади Визбора. Именно там чертиком из коробочки выныривает Шевчук, вызвав массовый ажиотаж публики, потянувшейся в направлении знакомого голоса, - подпеть народные хиты про осень и "просвистевший" НЛО. Затянув напоследок "Это все", Шевчук исчезает так же внезапно, как явился, оставив площади половодье растрепаных чувств с преобладанием легкой эйфории и щемящей неудовлетворенности. После его ухода сцена долго пустует. Никто не хочет обрекать себя на роль камикадзе, пока не появляется Сергей Матвиенко, достойный памятника за проявленную смелость. Но перемещение по лагерю тысяч полуголых тел уже возвращается в русло исходного броуновского движения: многим, как и мне, хочется увидеть и услышать сразу все и никакой Козьма Прутков нам не указ. Происходящее похоже на интернет: вокруг глобальная песенная сеть для десятков тысяч пользователей, подключенных к порталам эстрад. Но не виртуальная, а самая что ни на есть живая и крайне интерактивная.
Устав от песен, можно бесконечно путешествовать по мудреным улицам самого грандиозного палаточного лагеря страны, когда фонарики встречных слепят, словно дальний свет на автостраде, а вверху проглядывает за кронами звездное небо, уже начинающее медленно голубеть. Свежий воздух, песни у костров и долетающие разговоры рождают ощущение безграничной свободы, вряд ли возможное где-нибудь еще. А захочется побыть одному - можно уйти по ветвящимся тропкам подальше в лес и человеческие голоса заглушит кваканье лягушек - у них параллельно идет свой фестиваль, сугубо вокальный.
Субботним вечером отоспавшийся народ стягивается на Гору, чтобы лицезреть центральное событие "Грушинки" - концерт на Большой Гитаре. Выходит главный старожил фестиваля Борис Вахнюк, и начинается пятичасовое путешествие на "американских горках" с захватывающими дух полетами вверх-вниз и шараханьем из стороны в сторону. Многие ведущие авторы жанра манкировали фестивалем. Может быть, поэтому изрядную часть выступающих циничная привычка к обобщениям легко раскладывает на два потока. Во-первых, люди, написавшие когда-то одну-две-три хорошие песни и поющие их теперь всюду и всегда. Все бы хорошо, только подмывает обратиться к ним словами "Гренады": "Новые песни придумала жизнь. Не надо, ребята, о песнях тужить" (или, совсем уж обнаглев, вспомнить гребенщиковского "Электрического пса": "Долгая память - хуже, чем сифилис, особенно в узком кругу. Идет вакханалия воспоминаний, не пожелать и врагу"). Второй поток - авторы, выходящие на Гитару с однозначной установкой "я иду развлекать". Костры-бакштаги-рюкзаки трансформированы у них в тюбики зубной пасты, блинчики, улыбки молодых папарацци и прочую дребедень, рассчитанную на тех, кого и протянутый пальчик смешит до слез, а песни про еду и гигиенические принадлежности и вовсе вызывает истерический хохот. Выступают господа эстрадники кто хуже, кто лучше. Кто совсем хорошо, как Тимур Шаов, чей уморительный "Футбол" стал главным хитом фестиваля.
Позабыв про прелесть лета,
бросив все на произвол,
сели мы смотреть на это...
Извиняюсь, на футбол.
Там, как будто бы не жравши,
подыхая от тоски,
по траве ходили наши,
извиняюсь, игроки...
Но общее ощущение неправильности происходящего все равно усугубляется: Высоцкий или Окуджава, песни которых тоже звучали этой ночью, никогда не появлялись на сцене со столь утилитарными целями, как у большинства "поточных" авторов.
На удивление выигрышно смотрятся лауреаты - Михаил Калинкин, Катя Болдырева, Наталья Кучер. Несводимое к общему знаменателю врезается в сознание яркими вспышками сказочного стробоскопа, высвечивая то устремленные в небо голубые глаза Дарьи Марченко, то Виктора Луферова, собравшегося сигануть с Гитары в воду и уплыть. Но вокруг столько лодок, что прыгать некуда... Рок-н-ролльный "ГрАссмейстер" Тимура Ведерникова, неизвестно как затесавшийся в бардовскую компанию, поющий песни еще одного беглеца из рок-н-ролла Андрея Козловского... Михаил Кочетков, Анатолий Киреев, Елена Фролова, Гейнц и Данилов... Зоя Ященко пытается сломать навязчивую эстрадность атмосферы песней "Голубая стрела", написанной когда-то в память о Дмитрии Холодове...
Голубая стрела без сигнальных огней
разбивает стекло, исчезает в окне.
Твой игрушечный поезд летит под откос,
Только это уже почему-то всерьез...
Выходит неестественно напряженный Шевчук и сходу забывает слова новой песни, написанной от лица пришельца из "горячей точки"...
Нас завтра снова продадут,
пойдем на урожаи.
А он в ответ: "Брось, баламут,
Господь нас уважает".
Все по нулям, уже видна
дыра большого срама.
Живет подачками страна
проевшего все Хама...
Минутами спустя выясняется, что он-то мог и просто молча перебирать струны - Гора с удовольствием пела за него. Фантастическая энергетика этого человека окончательно разгоняет застойно-развлекательную смурь и дальше концерт катится уже по инерции. Очередные камикадзе удачно шутят, что у них на разогреве был Шевчук, потом выходит еще кто-то, и еще. Олег Митяев затягивает привычную жалобу, что его избили желтой гитарой. Концерт подходит к концу.
Утром мы с товарищем играем в этнографов: гуляем по лагерю, слушая песни у костров. И убеждаемся, что фестиваль живет своей, самостоятельной жизнью, нисколько не согласуясь с мнением родителей. Вовсю звучат песни Арефьевой, Башлачева, Гребенщикова, Данского, Дркина, Дягилевой, Кинчева, Макаревича, Науменко, Романова, Шевчука, других рок-музыкантов и авторов "промежуточного жанра". Интересно, давно ли деятели оргкомитета и Почетные Гости гуляли вот так по фестивальной "поляне" и ее окрестностям, вслушиваясь в ритмы и голоса? Их ожидал бы шок... Вспоминаются физики начала прошлого века, убежденные, что с открытием теории относительности их жизнь потеряла смысл. Становится понятен восторженный прием посла иной песенной культуры, которую в простоте своей господа КСПшники предпочитали не замечать. И, наверное, менее всего ждали, что Шевчук обыграет их на территории, которую почитают своей. В восприятии масс наш рок уже успел деградировать до новоявленных ВИА, пропагандируемых "Нашим радио" и другими коммерческими станциями (авторскую песню похожим образом пытается приватизировать "Радио "Шансон"), а на крупнейшем песенном фестивале только сейчас догадались о его существовании...
Но на итоговой пресс-конференции Борис Кейльман выглядит довольным: "Мне кажется, мы находимся на верном пути. Всего несколько лет назад концерты на Горе были похожи как две капли воды, - одни и те же песни, одни и те же люди. Последние годы идет очень интересный процесс и, по моим ощущениям, мы находимся в преддверии прорыва в области авторской песни". И это тоже правда. Стоявшие у истоков великого песенного праздника действительно открыты новому, насколько возможно это для людей, чьи вкусы давно сформированы. Иначе не проводился бы в рамках фестиваля "Второй канал" Владимира Ланцберга и другие альтернативные конкурсы, а воскресным вечером, когда на площади Визбора яблоку негде упасть, на сцене не появилась бы новорожденная группа под названием "Груша" - Юрий Шевчук, которому "с листа" подыгрывали музыканты "ГрАссмейстера" и инструментального ансамбля "Нон-стоп". Шевчук поет песни новой концертной программы "Единочество", разбавив "Последней осенью" и допотопными "Хиппанами" (все - под гармошку и виолончель). Лажи получается немеряно, но драйв перевешивает. То же можно сказать и о фестивале в целом. А спустя два дня, уже из Питера, Шевчук делится впечатлениями: "Грушинка" напомнила своей свободой то ли первый Вудсток, то ли первый рок-клубовский фестиваль - все слушают всех и нет никакой направленности на хитовость. Рок-н-ролльный дух постоянно ищет себе место и теперь, похоже, переместился сюда. Именно здесь я почувствовал его здоровое начало - очень чистая, здоровая атмосфера вокруг, совершенно непохожая на "пивные путчи" вроде "Крыльев" с "Нашествием" или "Продвижения", где шоу-бизнес окончательно убил все живое. Важно, чтобы "грушинка" не пошла по этому пути, не превратилась в коммерческий фестиваль, а сохранила эту свою неповторимую атмосферу, тем более, чудо это рождено на нашей земле, а не содрано с Запада, как какое-нибудь "За стеклом".
P.S. Выходит, зря боялся ехать. Все-таки больше похоже на Гайд-парк.
Прислал автор - Анатолий Обыденкин
|
|
