Ольга ШУСТИНА 

Туризм. Произнесите это слово, покатайте его на языке. В нем — хвойный запах лесных троп, ледяные брызги речных перекатов и крутизна горных перевалов, синих, как с полотен Рериха.
У Владимира Даля вы этого слова не найдете. Есть глагол «турить» — гнать. Так что же гонит людей с мягкого дивана, от уютного быта?
Интересную аналогию привел в 1918 году Альберт Эйнштейн. Характеризуя внутренние мотивы, которые приводят людей в науку, он сказал, что одни ищут в ней удовлетворения своего честолюбия, другие — непосредственных результатов. Но есть люди, пришедшие в науку или искусство в стремлении скрыться от обыденной повседневности. Этот мотив, по мнению Эйнштейна, можно сравнить со страстной тоской, неудержимо тянущей горожанина из его обыденной шумной и бестолковой обстановки
в области высоких гор.
Нашего сегодняшнего собеседника, вице-президента Новосибирской областной федерации туризма, руководителя туристско-спортивного детского клуба Дома творчества Октябрьского района «Друза» Николая Роцкого «погнала»... детская обида.

— В Новосибирск меня привезли в годовалом возрасте четыре женщины: мать, две тети и бабушка, — рассказывает Николай Николаевич. — Они возвращались из Австрии, куда были угнаны во время войны. Где-то по дороге, на Украине, родился я. Но там им не дали задержаться, отправили в Сибирь. Жили тяжело. Бабушка ходила по полям, картошку собирала. Матушка все время болела. Ну и откуда у меня-то здоровье возьмется? Был я маленьким, хилым. В семь лет поехал в пионерский лагерь. А там, как водится, организовали поход. А меня не взяли. Девочек, моих ровесниц, взяли, а меня нет. Представляете, что это значит для ребенка?
— Но в поход вы все-таки впоследствии пошли?
— После девятого класса учителя истории и географии взяли нас, троих старших школьников, в пеший поход на Телецкое озеро. Там я заслужил первую ступень признания — значок «Турист СССР».
Потом, в институте (Николай Николаевич окончил Новосибирский электротехнический институт по специальности радиотехника. — Ред.), сплавлялись на деревянном плоту по реке Бердь от Маслянино. В то время по реке Бердь осуществлялся молевой сплав леса. Плоты сооружали на месте. Бревна, прибитые к берегу во время весеннего паводка, мы вылавливали по кустам, связывали. Это был поход второй категории сложности.
— Какой-нибудь поход можете отметить как яркий, необычный? 
— Их было очень много. Сейчас у меня звание заслуженного путешественника России. Но я не могу сказать, что какой-то поход лучше, какой-то хуже. Даже не могу сказать, что какие-то места нравятся больше других. Каждый раз это событие, это интересно, это что-то новое.
Вот, например, сплав в Хакасии. Дошли мы от Телецкого озера до реки Абакан. С продуктами как-то не рассчитали, они неожиданно кончились. Три дня, пока мастерили плот из сухостойных кедров, питались баландой — горсть вермишели на ведро воды, щепоть моркови и ложка соли. Не очень сытно. Но когда уже поплыли, наловили хариуса на уху. Собирали ягоды, грибы. Потом встретили потерпевших бедствие туристов, чьи деревянные плоты застряли в протоках. Под конец путешествовали уже тремя группами, объединенными в одну. Делили, разумеется, не только место на плоту, время и ночлег, но
и еду. Прекрасная школа выживания. Туризм еще интересен и тем, что учит адаптироваться не только в лесу, но и в социуме.
— Столько лишений, хлопот и неудобств! Не возникает желания все это бросить и жить как люди: с работы — домой, летом — на садовый участок?
— Такие мысли приходят в первый день любого похода — он самый тяжелый. Сложно переходить от городской жизни к природе. Зато в последний день уже скачешь козликом по камням.
— Как я поняла, у вас достаточный опыт водных путешествий. А в горы не тянуло?
— Еще как тянуло! Более того, как раз на горном туризме я и специализируюсь. И даже звание кандидата в мастера спорта имею. Хотя, если честно признаться, «находил» уже четыре «мастерских» нормы. Исходил весь Тянь-Шань, Заилийский Ала-тау, Кунгей Ала-тоо, Памир, Фанские горы...
— Горный туризм — это экстремальный вид спорта. Конечно, «уж лучше чем от водки и от простуд», но, на мой взгляд, состояние постоянной опасности, пусть даже в течение определенного отрезка времени, вряд ли можно считать нормальным человеческим состоянием...
— Горный туризм экстремален, как правило, для тех, кто пошел в поход на халяву — то есть не подготовившись. Я, прежде чем выйти на серьезные горные маршруты, долго изучал альпинистскую технику, три раза был в альплагере. Занимался спортивным ориентированием. У меня высшая квалификация «старший инструктор-методист», то есть имею право проводить любые учебные мероприятия по туризму. Много собственных методических разработок.
Для хорошо подготовленного человека практически нет неожиданностей в горах. В советские времена велась статистика несчастных случаев. И в 99% виною чрезвычайных происшествий являлся человеческий фактор.
Ведь даже погоду можно предусмотреть. Равно как и наводнения. К примеру, часто люди тонут при переправах через реку. А почему? Потому что переправляются вечером, а надо рано утром. Вода течет с горных ледников, за ночь ледники подмерзают, и ее меньше. Днем ледники активно тают, и к четырем часам дня водоток достигает своего пика. Непредсказуемы, пожалуй, только землетрясения.
— В настоящее время вы — руководитель одного из детских туристических клубов Новосибирска. Как появилось желание работать с детьми? Или дело здесь в стечении обстоятельств?
— И то, и другое. 24 года я проработал в секретном НИИ, которое поперхнулось «прихватизацией», предварительно выплюнув сотрудников в безработицу. Там я, кстати, тоже вел туристскую секцию. Так что опыт был. Работа руководителя группы подразумевает педагогические навыки даже когда занимаешься со взрослыми.
К каждому надо подстроиться, найти ключик. А дети — это вообще здорово! Знаете, чем моложе подопечные, тем интереснее. Видишь результаты. Приходит человечек, ничего не умеет — ни костерок разжечь, ни палатку поставить, ни страховочный трос прикрепить. В глазенках интерес, впитывают все, как губка. Детей проще научить, чем взрослых переучивать. Интересно наблюдать, как ребенок на глазах приобретает знания, опыт, растет. Детей у нас много — постоянный контингент «прикипевших» — сотни полторы-две. В походы ходят за год человек пятьсот.
— У вашего клуба такое необычное название — «Друза». Что означает это слово?
— Это термин из области минералогии и кристаллографии. В переводе с немецкого означает «щетка». Это несколько кристаллов разных форм и размеров, сросшихся вместе. Были мы однажды на леднике Федченко, и в руднике, расположенном на высоте пяти тысяч метров, нашли хрустальную друзу. Увидели мы это чудо и ощутили, что это и есть наш символ. Ведь туризм многогранен. К тому же в нашем клубе занимаются люди разного возраста, от самых маленьких до вполне зрелых. Даже детишки-двухлетки бывают в походах. С родителями, конечно. И это прекрасно. Где еще может передать родитель свой житейский опыт ребенку?
— Как проходят занятия в клубе? Есть теоретическая подготовка или премудрости восхождений познаются на практике?
— Конечно, и теория и практика. У нас в клубе 11 педагогов разных направлений,
у всех своя программа. У каждого объединения даже есть свое название. У меня — «Хрусталь». Есть «Снежный барс», «Лазурь» и прочие. И красиво, и информативно. Да и на соревнованиях не именоваться же, например, «Команда «Друза» №25».
— Туризм — увлечение не из дешевых. Как обстоят дела с финансированием?
— Сложно. Чтобы отправиться в поход, к примеру, на Алтай, ориентировочно требуется 2—3 тысячи рублей на человека. Мы каждый год составляем сметы для чиновников — переводим бумагу. Толку от этого никакого. Вообще-то управление образования должно выделять деньги — 1 тысячу рублей на участника. Если они и выделяются, то до детей не доходят, так как растворяются в кабинетах чиновников. Сейчас средства выделяются через соцстрах, но здесь масса условий: ребенок должен быть не старше 14 лет, а его родители работать на госпредприятии. Странно, конечно, ведь все делают отчисления в соцстрах независимо от формы собственности организации. Из моих детишек никто под эти условия не подходит. Обидно. Кому на руку такая селекция? Всю зиму человек обучался, а в поход идут только те, чьи родители «тянут» расходы. Хотя дело это в широком смысле общесоциальное. Если ребенок занимается туризмом, меньше вероятности, что он пойдет в подворотню слоняться без дела, будет пить, курить, «сядет» на иглу. Иногда нам помогают спонсоры, но это проблему решает лишь частично. Ничего у нас нет — все необходимое делаем своими руками.
— А как обстоят дела во взрослом туризме? Также плачевно — на грани угасания?
— Новосибирск в плане туризма — яркая точка. В советские времена, когда выделялись средства на делегирование команд в европейскую часть страны, он входил в десятку сильнейших центров. Сейчас на край географии не наездишься, пришлось самим подниматься — в результате мы в первой тройке (после Москвы и Санкт-Петербурга) по активности туристов, по количеству походов, по значимости мероприятий. Бывшие заводские соревнования, проводимые туристами завода им. Чкалова, теперь приобрели статус российских. Наш город является родоначальником туриад (четыре из них инициировал я) — к Белухе съезжаются не только наши, но и иностранные туристы.
— У вас интересная семья. Ваша жена Елена Сергеевна — пропагандист авторской песни, человек, известный не только в Новосибирске, но и далеко за его пределами. Это вы ее подтянули к романтике костров?
— Нет, когда мы встретились, она уже была неординарной личностью. В 1968 году, окончив в Уфе школу инструкторов по туризму, приехала в Новосибирск и поступила в НЭТИ. Первым делом в новом для себя городе нашла клуб туристов, и сразу пошла в поход на Телецкое озеро. Года полтора ходили в походы друзьями, так и идем дальше по жизни.
Кстати, раньше не было деления на бардов и туристов. Все вместе ходили в походы, пели у костра. В клубе в одном помещении кто под гитару песни горланит, кто маршруты разрабатывает. В 1974 году при Ленином участии в НЭТИ был создан Клуб песенной поэзии, которым она руководит и по сей день.
— Вы, вероятно, при такой занятости редко видитесь? Не осложняет ли это семейную жизнь?
— Нет, только помогает. Я езжу с ней на фестивали, она ходит со мной в походы.
— Передались ли ваши увлечения детям?
— Конечно. Все, что могли, — мы им дали. Дети у нас уже взрослые. Сын живет в Москве. Он ролевик. Есть такое объединение, которое началось с чтения Толкиена. Выезжают ребята на лоно природы, строят городки, надевают щиты, берут в руки мечи и разыгрывают сценки. У нашего сына хорошо получается инкрустировать мечи камнями.
Дочь с шести лет с нами в походах. Исток Катуни, Салаир, Горную Шорию, Тянь-Шань, Алтай исходила. Сейчас учится в аспирантуре педагогического университета. На каникулах, когда есть возможность оторваться от научной работы, ходит в походы. Ее приглашают в качестве гида или руководителя группы.
— Мне довелось слышать, как вы сами играете на гитаре и поете, — неплохо у вас получается. Каких авторов вы любите?
— У меня традиционный вкус — Визбора, Высоцкого, Городницкого, Туриянского, Клячкина, Кукина — бардов нашего поколения. Вообще было сильным впечатлением, когда увидел воочию Клячкина, Кукина — они приезжали в НЭТИ. Записали мы их на магнитофон. Потом бесконечно крутили эти ужасного качества (после 25-й переписки) пленки.
— Ну и напоследок: о чем мечтаете?
— Покорить семитысячник. Если все срастется, хотелось бы в этом году взойти на пик Ленина.
— Как пел Владимир Семенович Высоцкий, «...нет таких вершин, что взять нельзя». Поэтому — успеха!

http://apgpk.ru/modules.php?op=modload&name=Sections&file=index&req=viewarticle&artid=16&page=1