ВЫРВАННАЯ ПЕСНЯ
Оригинал в данный момент не доступен.
Это резервная копия поисковой машины "Bard.ru"
Олег НЕМИРОВСКИЙ
Со службой в армии мне, наверное, повезло: я начал ее тогда, в далеком
уже 1973 году, с образцовой «учебки», где за полгода нас не только научили
военной профессии радиотелеграфиста, но и попытались воспитать в нас некое
чувство собственного достоинства. И большинство из нас, действительно,
по выпуску (через полгода) из этого орденоносного «учебного заведения»
не смогло принять царивший в боевых частях неуставной беспредел и сопротивлялось
ему до последнего.
А достигалось такое воспитание прежде всего человеческим отношением
к личности солдата со стороны офицеров и (куда им деваться?) сержантов.
В учебном полку принято было обращение на «вы», что, согласитесь, существенно
затруднило бы любую попытку унижения личности.
Но... армия есть армия, и ничего с этим не поделаешь. Командир хохмы
ради мог зачитать письмо какого-нибудь солдатика домой. Ну, например, такое:
«Здравствуй, моя ненаглядная Гюльчетай!
Я служу в авиации, летаю на самолете СТ-35...»
Весь прикол в данном случае заключался в том, что СТ-35 — это вовсе
не самолет, а телеграфный аппарат. Ну захотелось пареньку прихвастнуть,
чтобы им гордились в родном кишлаке, — что тут плохого? Тем более что на
фото у него в петлицах — «крылышки». И вообще, читать чужие письма — это
подло. Только не в армии.
Очень добросовестно относилось руководство части к воспитанию наших
морально-боевых качеств. Здесь мелочей быть не могло. Поэтому солдатское
творчество тоже строго «курировалось». Нет, гитару как инструмент у нас
не объявляли «персоной нон грата». Но вот петь под нее лучше было что-нибудь
известное и, так сказать, разрешенное.
Кстати, музыкантов в нашем полку было предостаточно. Объяснялось это
спецификой нашей военной профессии. Чтобы успешно освоить азбуку Морзе,
нужен музыкальный слух. А уж у кого ему быть, как не у музыкантов! Они-то
в основном и попадали в связь. Интеллект для радиотелеграфиста — тоже не
последнее дело, а значит, у нас почти все были с высшим или специальным
средним образованием. Немало было и таких, кто сочинял стихи и песни. Ну,
а за творческими личностями при советской власти, да еще в армии, всегда
был особый догляд.
Как-то раз, когда уже наша служба в «учебке» подходила к концу и близился
«малый дембель», я под настроение написал песню. Дело было глубокой ночью,
все спали... Кроме дневального, разумеется. А дневальным был я. И вот «на
тумбочке» меня посетило вдохновение. Песня по тем временам и по тому моему
возрасту получилась довольно смелая, если не сказать больше.
Через сутки на «утреннем осмотре» старшина вытащил у меня из кармана
мою записную книжку, быстро пролистал ее и сразу остановился на еще свеженьких
стихах. Ему хватило первых четырех строчек, после чего он молча выдрал
листок и порвал его.
Но было уже поздно: моей, тогда еще молодой, памяти хватило для того,
чтобы запомнить весь текст песни.
В мае 1974 года я ехал в поезде к месту своей новой службы. По форме
и значкам я вполне мог сойти за отслужившего, и настоящие дембеля принимали
меня за своего. Когда в вагоне за бутылочкой-другой винца я пел им свои
солдатские песни, они хлопали меня по плечу и говорили: вот это — наши,
настоящие дембельские песни!
УЧЕБКА
Там, «на гражданке», призывается
Очередной набор,
А наша служба упирается
В уставы и в забор.
Опять мы топчем сапоги, пыля,
О наших девушках грустим тайком
И верим в неизбежность «дембеля»,
И жадно писем ждем.
Значки и лычки не для всех найдут,
Да разве в том беда.
И пусть тяжел порой солдатский труд,
И пусть легка еда.
Зато, когда все будет пройдено,
Тогда ты смело скажешь: «Я устал.
Я отдал честно долг свой родине
И сдачу брать не стал».
Пусть «на гражданке» упиваются
Те, кто ушел в запас,
А наша служба продолжается,
И люди верят в нас.
...А где-то там цветут подснежники,
И ночи просят: «Торопись, живи!»
И губы шепчут что-то нежное,
И нет конца любви.
Саратов, 1973 г.
ДЕМБЕЛЬСКАЯ
Ну, что ты не вовремя так загрустил?
Ты видишь, вокруг веселятся ребята.
А помнишь, как поезд тебя уносил
Куда-то в солдаты, в солдаты, в солдаты?
А служба солдатская — вовсе не мед.
Случалось, что жизни мы были не рады,
И ждали, когда же все это пройдет —
Наряды, наряды, наряды, наряды.
Но вот и два года уже позади,
Промчались в каком-то неистовом плясе.
Готовь чемоданчик — теперь ты, поди,
В запасе, в запасе, почти что в запасе.
А скоро другие ребята придут,
В солдатском строю твое место заполнят.
Ты всех поименно, с кем встретился тут,
Запомни, запомни, навечно запомни.
Но, в общем, солдаты — веселый народ,
Когда на судьбу не бывают в обиде,
А если гитара так грустно поет —
Простите, простите гитару, простите.
Магдагачи, 1975 г.
http://apgpk.ru/modules.php?op=modload&name=Sections&file=index&req=viewarticle&artid=14&page=1 |